Диво - Страница 215

215

— В Марбурге, — не задумываясь, сказал Отава.

— Ошибаетесь, герр профессор, глубоко ошибаетесь, — захлопал в ладоши советник, — не в Марбурге и не где-либо еще, а только в Кельне, в прославленном салоне Гейнца Кретена. Вы не слыхали о нашем Кретене? Но как же можно? Он дважды завоевывал мировое первенство среди парикмахеров: в Брайтоне и в Вене. На Всемирной выставке в Брюсселе он завоевал «Гран-при» для Федеративной республики. Что касается меня, то я был клиентом Гейнца Кретена еще тогда, когда он работал помощником парикмахера в Клетенберге. Вот уже в течение многих лет я пунктуально, через каждые две недели, посещаю салон Гейнца. К нему теперь едут мужчины со всех концов Европы. Самолетами, поездами, машинами. Из Италии, Греции, Франции, Швейцарии, Югославии, Австрии, о Германии я уже и не говорю. Гейнц Кретен изобрел специальную косметику для мужчин: стрижка волос, массаж лица, маникюр. Каждый должен показывать публике всегда то же самое лицо, каждый старается утвердить свою личность, выработать какой-то эталон внешнего вида для себя. Обо мне должны сказать: «Вот государственный советник Вассеркампф». Та же самая прическа, тот же самый цвет лица, та же самая форма ногтей. Для нас это имеет колоссальное значение. Люди Востока не придают этому значения. Там огромные просторы. Нет такой тесноты, как на Западе. Человек к человеку не присматривается так внимательно, как у нас. Ибо в конечном итоге нет ничего более отталкивающего, чем человеческая неаккуратность, грязь. Мы стараемся замаскировать это. Моды, прически, парфюмерия… хотя если разобраться, то имеют ли значение в истории немытые ноги или небритая борода — нетва?

— Главнейшую роль в истории играет чистая совесть. Да и не только в истории. — Борис сдерживался с огромным трудом. У него никогда не было таланта к полемике, он ограничивался в острых разговорах едкими замечаниями, но, к сожалению, не все одинаково к этому относились. На Вассеркампфа, например, никакие замечания не действовали. Он отряхивался от них, как гусак от воды, и продолжал свое. Это был законченный тип бюрократа новейшей формации, который, как видно, умел простейшее дело похоронить под нагромождением слов. Сыпал слова в глаза собеседнику, будто мякину, швырял их на вас, вытряхивал, засыпал с головой.

— Кстати, — воскликнул Вассеркампф, сделав вид, что не расслышал слов Отавы, — в Кельне мне рассказали просто колоссальную историю! О ласточке. Ласточка забыла улететь в теплые края. Осень, холод, а ласточка — еще в Кельне. Ее ловил весь город. Сам бургомистр…

— Послушайте, герр Вассеркампф, — поднялся Валерий, который решил, что наступил конец всем дипломатическим выдержкам и ожиданиям, но Вассеркампф тоже вскочил, подбежал к нему, лез прямо в лицо.

— Ее вывезли специальным самолетом в Неаполь! Ласточку самолетом.

— Я уже читал об этом в газетах, — улыбнулся Валерий, — несколько лет назад. Кажется, это случилось в Хельсинки…

— Повторилось! — воскликнул Вассеркампф. — Повторилось в нашем Кельне!

— А как же все-таки Марбург? — не слушая его, спросил Валерий.

— Марбург будет, — мгновенно пообещал Вассеркампф.

— Мы слышим это уже несколько дней, но… — Борис пытался подать знак Валерию, чтобы тот штурмовал до конца.

— Нам кажется, что вы недостаточно активно способствуете в нашем деле, герр Вассеркампф, — сухо произнес секретарь посольства, — и поэтому хотя мне и не хотелось этого делать, но я вынужден буду… Нам придется, наверное, обратиться за поддержкой к министериаль-директору Хазе… Покамест к министериаль-директору, а там, возможно, и выше…

— Герр секретарь шутит, — с напускным оживлением засмеялся Вассеркампф, — ибо кто же не знает афоризма о том, что чиновники — как книги на библиотечных полках: чем выше поставлены, тем реже используются в деле. Раз вы обратились к государственному советнику Вассеркампфу, то уж положитесь на него до конца. Ибо если вам не поможет государственный советник Вассеркампф, то вам не поможет никто, нетва? Как говорит фрау Бурке, когда я раз в неделю прихожу к ней отведать какого-нибудь сыру: «Если вы не съедите настоящего сыра у фрау Бурке, то вы не съедите его нигде!» Пятнадцать сыров на одну лишь закуску! И к ним вина: мискаде, сансер или кенси! У фрау Бурке вы всегда найдете настоящие французские вина и настоящие французские сыры. Если вы видите вино розовое, то непременно получите к нему лукулл или ослиное ухо, если вы предпочитаете божоле или другие черные вина, фрау Бурке предложит вам сыры крепкие: минстеры, ливароли, шатонеф ди пап. Или же представьте себе: суп из сыра, бифштекс из сыра, салат из сыра по рецепту из Берна, яйцо в пармезане…

— Так как же с Марбургом? — прервал Валерий.

— При этом фрау Бурке не забудет предупредить вас, чтобы вы дома у себя никогда не клали сыр в холодильник. Ибо сыр на льду теряет свой нерв!

— Мы воспользуемся советами фрау Бурке, — уже не скрывал насмешливости в тоне Борис, — но нас прежде всего интересует Марбург. Уж если вы так щедро рассказываете нам различные истории, то я мог бы вам напомнить одну литературную историйку. Совершенно краткую. Из Чехова. У него есть где-то дневник надзирателя зверинца. Сторож писал так: «Понедельник. Приходили офицеры. Дразнили зверей. Вторник. Приходили студенты. Дразнили зверей. Среда. Приходили офицеры. Дразнили зверей. Четверг. Приходили студенты. Дразнили зверей. Пятница. Приходили офицеры…»

— И снова дразнили зверей, нетва? — Вассеркампф смеялся охотно и искренне. — Прекрасная история, герр профессор. Как часто мы не знаем, что среди нас умный человек, потому что слушаем глупость, — нетва? Я, кажется, понял ваш намек…

215